Дедиц Марина, один из координаторов поиска:
«Заявка на поиск поступила нам 03.06.2020 года.
2 июня дедушка ушёл в соседнюю деревню в магазин за хлебом. Раньше была дорога через лес, но сейчас на месте привычной дороги — разросшийся карьер, и приходится ходить через него. Возвращаясь домой, он заблудился.
Как позже нам удалось узнать, что переночевав первую ночь в лесу, он дошёл до другой деревни и уже оттуда направился опять в свою, но видимо опять заблудился. Мы находили его следы, отметки в лесу, характерные для него, и даже лежанку, которую он сделал себе.
За 4 суток в поиске приняли участие более 40 человек из Владимирской и Московской областей, в том числе кинологи, полиция, МЧС, АСФ Александровского района. Два дня над открытой местностью работали специалисты БПЛА. Ежедневно проводился прозвон больниц и репосты ориентировок в соц. сетях двух районов двух областей.
Поздно вечером 7 июня поступило сообщение от группы просмотра и анализа снимков БПЛА: на одном из фото предположительно лежит человек в одежде, схожей по описанию с одеждой нашего дедушки…
Группа, выдвинувшаяся по координатам снимка, смогла только спустя несколько часов пробраться на место…»
Кудаков Кирилл (Маркус), старший поисковой группы, инструктор методик поиска:
«На четвёртый день поиска дробилки, перерабатывающие щебень, стали дробить мозг поисковиков.
Штаб в карьере. Палящее солнце, проливные дожди, пылевые ветра. Лица одни и те же — новых нет, усталые, сгоревшие. Улыбки нервные. Вопрос «где он?» будто клеймо на всех, кто здесь. А нас здесь крайне мало.
А как мы верили, что он жив, представляете?
Я так никогда не верил. Меня сложно назвать человеком веры. Но тут даже я говорил: он сильный, у него медаль за отвагу, он выйдет.
Река, сорвавшая нам все переходы к лесу, и огромная надпись в чаще «Ты хочешь дальше?» будто всем видом намекали нам: сдавайтесь, вы не найдёте. А мы в ответ твердили: нет, найдём и живым.
И группы уходили дальше, в бой. Возвращались с истёртыми ногами, валились спать, просыпались вновь готовые идти доставать из беды нашего Витю.
Найден. Погиб.
Спасибо вам, друзья. Я запомню этот поиск по людям. По тем, кто приехал, вставал с нами, работал в чудовищных природных условиях и делал. Никогда не забуду.
Никого лично отмечать не хочу. Каждый, кто работал здесь, в моем восприятии — герой.»
Редькин Александр (Мохнатый), старший на месте:
«Первый день поиска — попытка догнать деда, надежда, что недалеко отошёл от свидетельства. Подтверждение, что из леса он не выходил. Работа в тяжёлых условиях проливного дождя. Лес, уходящий в гору, артефакты, дающие надежду, что вот-вот мы услышим отклик…
Последний день поиска — рабочая злость, передача смены, прикидывание ресурсов, жонглирование в голове новыми вводными и бесконечное заглядывание в карту с вопросом «ну где?».
Бессилие и апатия после получения снимка… Столько сил и всё ради такого финала…
А дальше… Дальше невообразимый карьер, как одна большая полоса препятствий. 50 метров в час, чтобы доползти. Опустошение, формальности со службами, протокол, горячий чай, дорога в тумане домой.
Юрий Храмов (МартаКот), старший поисковой кинологической группы:
«СМС «Приедешь в Александровский?» пришла утром в день, когда читал лекции. Смотрю тему поиска: дед, 77 лет, ушёл в магазин и не вернулся. Пишу ответ, что в этот день не могу — до 22:00 лекции, а вот утром поедем.
Пока есть время, пакуемся из расчёта на несколько дней: оборудование, батарейки, собачье снаряжение, еда для собак, смена одежды и палатка. Потом окажется, что собак покормить взяли, а себе ничего. Но это нормально, обычно так и бывает. Перед дорогой короткий сон и в путь. Ехать близко, всего 100 км, в Москве дожди, а там сухо и тепло. Приехав к 4 утра можно сразу идти на задачу, уже светло.
На месте штаб в карьере, вокруг песок, щебень, КАМАЗы, с регулярностью рейсовых автобусов курсирующие мимо штаба.
Вход в лес между двух бассейнов, куда сливают воду из карьера, грунт между ними размыт, уже первый же шаг на условную дорогу между бассейнами и оказываюсь по лодыжку в липкой и тягучей грязи, собаки рядом с трудом вытягивают из неё лапы, пробираются к лесу. Всё, задача, идём, изредка кричим «Виктор! Василич!» в надежде, что услышим отклик. В ответ только шум карьера. Рельеф с перепадами высоты 15-20-25 метров, овраги, отрабатываем их низом и верхом — особенности распространения запаха.
Собаки заметно устали, вверх-вниз по высоте, вверх-вниз через деревья и завалы, подтопленная почва, вязкая. Заканчиваем задачу и возвращаемся в штаб через точку, где одна из групп слышала «Эй!». «Лиса 22 работает на отклик» — шипит станция и следом слышу крик «Вииииктооор!». Запрашиваю лису, их местонахождение, оказывается, что я слышу их с 1,5 км. Ого! Это многовато. Слышу крики рабочих на карьере, в километре от нас. Звук от карьера «гуляет» по лесу, сказывается рельеф и отражения звука.
Ещё на задаче заметили, что Гром вылизывает переднюю лапу, а выйдя на дорогу, видим, что он хромает ещё и на заднюю. Отдыхаем, оставляем Грома в штабе, а сами выполняем ещё две задачи.
Более суток на поиске, но приходится уезжать, в надежде, что дед жив и где-то ходит. «Стоп» придёт позже, почти ночью. По короткому «Стоп», без последующего «эвакуация» понимаем, что мы не успели. Все эти дни мы гонялись за ним, опаздывая буквально на несколько часов. Поиск, который оставил во мне одни «если», главный из которых — «если бы на месте была следовая собака» и «если бы было достаточно людей»…
Виктор Васильевич найден, погиб.
Приносим наши соболезнования родным и близким.
Нам искренне жаль, что он нас не дождался. Мы до последнего верили в лучшее.
Благодарим всех участников поиска, всех тех, кто несмотря на усталость, снова и снова выходил на тяжёлые лесные задачи, занимался репостами, прозвоном медучреждений, отсматривал кадры с беспилотников. Спасибо поисковикам, кинологам, специалистам группы БПЛА, инфоргам.
