В Международный день пропавших детей весь мир вспоминает тех, кто до сих пор не вернулся домой. А мы, добровольцы «Лиза Алерт», решили вспомнить всех тех, кого мы искали. Неважно, найден ребенок или нет, он все равно остается в нашем сердце. Мы попросили наших поисковиков рассказать историю зацепившего детского поиска. Прочитайте эти истории, и, возможно, вы найдете ответ на главный вопрос — зачем это нам.
Кейт Еремина, Тамбовская область.
Сегодня 25 мая — Международный день пропавших детей.
Жуткая дата на самом деле. Хотелось бы, чтобы её не было в календаре, точнее, чтобы не было этого повода — пропажи детей.
Когда явление воспринимается в целом и тебя не касается — оно не кажется таким страшным. Ну всякое бывает. Это жизнь. Каждому своё. Судьба такая. Поохали/поахали/повозмущались и забыли. А за этими двумя простыми словами — «пропавшие дети» — стоит нечто гораздо большее. Это имена, лица, жизни. Это слёзы и нервы родных.
Мальчик, 4 года. 3 ноября 2018 г. не вернулся с прогулки.
г. Михайловка, Волгоградская обл.
И фото — наивная детская улыбка и открытый взгляд маленького человека, ещё не подозревающего обо всех опасностях большого мира вокруг него.
А ещё мальчик глухонемой.
Мне становится не по себе. Уже вечер, холодно — мальчишка мёрзнет где-то, перепуганный и голодный. Да ещё и темноты наверняка боится. И абсолютно беспомощен — не может ни закричать, ни откликнуться.
В регионе нет местного подразделения ПСО «Лиза Алерт». На поиски выезжает Тамбов и Мичуринск, Воронеж, Липецк, Саратов, Пенза, Ростов-на-Дону, Ставрополь.
Прибываем первыми, идём знакомиться с местностью, общаемся с местными жителями (хоть время уже и полчетвёртого ночи по местному времени — нашлись неравнодушные).
Закрываем первые несколько задач — обходим двор, прочёсываем окрестные улицы, осматриваем руины какого-то строения невдалеке от дома. Просматриваем каждый куст, каждый овражек, каждый открытый колодец, параллельно заклеиваем район ориентировками. И всё это время не покидает ощущение, что мальчик где-то рядом. А время дорого, и надо искать, закрывая максимально большую территорию.
Под утро возвращаемся к месту сбора. Там в местном спорткомплексе уже развернут штаб, подтянулись силы из других регионов, работа кипит. Группы приходят, получают задачи, уходят. Перекусываем, заряжаемся, немножко отдыхаем. Рано утром получаем новую задачу.
За частным сектором, где живёт мальчик, начинается большое поле, а ещё чуть дальше — водоём с густыми зарослями камыша по берегам. Идеальное место, чтобы потеряться ребёнку, росшему практически на природе. Туда-то и отправились несколько лис, и наша в том числе.
Закрываем свой квадрат, продираемся через камыши — безрезультатно. Штаб останавливает поиски, идёт проверка информации.
Хэппи энда не случилось — найден, погиб.
Мальчика нашли во дворе собственного дома, в выгребной яме, куда он упал и утонул, даже не имея возможности позвать на помощь.
И это в 21 веке.
И это не редкость!
Люди пытаются уберечь детей от педофилов, бродячих животных, кирпичей на голову, потери в городе и лесу, но даже не задумываются о таких простых и привычных вещах, как открытый колодец, сточная яма или туалет в собственном дворе.
Обратно возвращались в тягостном молчании. Ещё больше тяготило ощущение безысходности от того, что искали уже заведомо погибшего ребёнка. К сожалению, так тоже иногда бывает.
К чему это всё? Да ни к чему. Вспоминаем пропавших детей сегодня. Этот поиск завершился печально, а есть ещё незавершённые, есть дети, которых не нашли. И пока родные ждут их — поиск не завершён.
Мы знаем, что чужих детей не бывает. Давайте вместе сделаем так, чтобы дети не терялись и всегда возвращались домой!
Александр Щукин, г. Москва
Поиски Артема Кузнецова в Липецкой области продлились 6 суток. Я присоединился к ним лишь на третьи. Я просто не смог пройти мимо призыва в посте на Фейсбуке о помощи, что требуются добровольцы. Покидал охотничьи шмотки в машину, сел и поехал.
О чем я думал? Обо всем, только не о трагичном конце. Когда объявили в радиоэфир всем лисам возвращаться, я не мог поверить, что это конец, и думал, что всех собирают, чтобы дать какую-то важную информацию централизовано. Но нет, увы.
Какой-то парень, не помню откуда, стоял просто и смотрел, как его коллеги собирают оборудку, вещи, палатку, а он просто смотрел и ничего не делал. Его взгляд до сих пор стоит у меня перед глазами. Взгляд в пустоту и Вселенную, в отчаяние и надежду, на людей и ангелов…
Я не мог понять, чьи грехи искупал этот малыш, умирая такой мучительной смертью. И вот сейчас, когда меня спрашивают, почему я в «Лиза Алерт» и зачем мне всё это нужно, я не знаю, что им ответить…
Алена Мирисманова, Новосибирская область
Размышляя несколько дней над вопросом «Какой детский поиск меня зацепил?», я так и не нахожу ответа. За 2 года в поисково-спасательном отряде я видела их десятки и принимала участие в десятках.
Я не могу выделить какой-то поиск. Абсолютно каждый проникает очень глубоко, заставляет волноваться, переживать и думать. Очень много думать и размышлять: куда он ушел, сам ли он ушел, почему нет свидетельств, неужели никто не видел, не мог же он просто испариться…
К сожалению, в современном мире, где каждый зациклен на себе, не видит ничего дальше своего телефона, остаться незамеченным достаточно легко. И даже если кто-то будет звать на помощь, неважно взрослый или ребенок, это не является гарантией, что прохожие обратят внимание. Они проходят мимо, будучи уверенными, что поможет кто-то другой. Они уходят и забирают с собой шанс быть спасенным… быть найденным…
Сегодня 25 мая 2020 года, в Международный день пропавших детей, давайте вспомним , что чужих детей не бывает. Все взрослые, каждый из нас, в ответе за детей. Давайте быть внимательнее к происходящему вокруг.
Алеся Яблонских, Новосибирская область
Каждый год в этот день весь мир вспоминает детей, которые пропали и до сих пор не вернулись домой.
9 мая 2019 года, Лидейских Алена, 7 лет, город Новосибирск, не вернулась домой с прогулки. Праздничный день, мы с соотрядниками на пикнике, и внезапный звонок из полиции. В отряде строгий безалкогольный закон, и часть ребят едут домой отсыпаться, чтобы утром приехать на поиск на смену.
В итоге на место ПСР координатором еду я. На задачи уходят первые «лисы», людей мало, очень мало. Двумя месяцами ранее, когда пропал Марченко Егор на Западном жилмассиве, на поиске было почти 500 человек, а у нас в листах регистрации чуть больше 20.
На помощь мне приезжает Мамай — встал ночью попить водички, прочитал инфу в чате и поспешил на помощь. Запустили СМС-оповещение от Билайн, приехало еще 20 человек. Массив огромный, есть и гаражи, и забросы, и речка – тревожно… Приехала Ворона с экипажем из Академа. Ей приснился сон, что я координатор на поиске (в жизни это случается очень редко и, в основном, дистанционно), она проснулась от оповещения — сон в руку.
Получаем свидетельство, нехорошее, полиция едет на проверку, мы смотрим камеры. Часть групп получают новые задачи, глубокая ночь, на улице +5°, на поиске около 50 человек.
В пять утра разбудила Технаря на смену; уже приехал Жулас и ушел на опрос. Мамаю скоро на работу, я топаю домой (до дома 1 остановка, его видно с места ПСР). Напечатала черно-белых ориентировок около сотни — цветные закончились. Ночью их подвозили раза три, массив заклеен вкруг. Скоро люди пойдут на работу — на них вся надежда.
Кто-то из ребят едет на работу, кто-то уже отпросился и спешит к нам, поиск. Есть час, чтобы принять душ, подремать перед работой. Звонок: НАЙДЕНА! ЖИВА!
Это был тот случай, когда успели. Когда ночью подняли на уши весь массив, и это спасло от тяжелых последствий.
13 августа 2019 года за час до полуночи сообщение от Григория Борисовича: «Новосибирск, оцените возможность выезда и сроки».
Омск, Коля Бархатов, 3 года. Но это уже совсем другая история со счастливым концом.
Анастасия Москалева, Челябинская область
Однажды я задумалась: «А смогу ли помогать? Смогу ли выезжать на поиски и выполнять поставленные задачи ночью перед работой? Смогу ли оставлять своих детей, чтобы найти других? Будет ли хватать сил на семью, работу и поиски?» Я долго шла к ответам на эти вопросы, но заявка на поиск Левушки Холодилина сама ответила за меня на все вопросы.
Маленький прекрасный мальчишка с особенностями остался один на один с огромным миром опасностей. Когда я на секундочку представила, как ему страшно и что с ним может произойти на широких улицах, меня охватил ужас, сердце по-матерински сжалось в адской боли. Решение пришло само собой… Я ДОЛЖНА БЫТЬ ТАМ, Я ДОЛЖНА ПОМОГАТЬ РЕБЯТАМ РАДИ СПАСЕНИЯ ЧИСТОГО АНГЕЛА.
Через пару часов я была на месте… было тяжело и страшно, сон предательски сбивал с ног, но надежда на заветные буквы «НЖ» придавали все больше и больше сил… проходили минуты, часы, сутки, но остановиться невозможно, в голове один и тот же девиз: «Нужно успеть, нужно найти и радоваться!» Надежда рухнула в один миг, сердце опять адски сжималось, горячие слезы текли по щекам не унимаясь…ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ.
Далее я поняла точно, что чужих детей не бывает, что чужой беды не бывает… За моё время прибывания в отряде я испытала весь спектр чувств, которые только можно: счастье, боль, радость, скорбь, облегчение или, наоборот, бессилие, огромный прилив энергии.
Дай Бог, чтобы наши детки никогда не терялись, а если так случилось, то только НАЙДЕН. ЖИВ! ПОМОЧЬ МОЖЕТ КАЖДЫЙ!
Владимир Рябов, Самарская область
У каждого поисковика свой поиск ребенка.
6 августа 2017 г. поиск Вани Емельянова, двухлетнего малыша, на границе Саратовской и Воронежской областей. Ваня был найден, погиб. Как в большинстве подобных случаев, вода тому виной. Рассказать про тот поиск можно много, как и про любой другой. Про опыт, надежду на товарищей в отряде, про помощь регионов, про … Много про что. Но расскажу о том, как было после и как остается сейчас.
Мы с Юлей вернулись домой 8го, забрали Яра от бабушки, ему три с половиной тогда было. Он, радостный малыш, радовался маме и папе, не понимал их трудного молчания.
Я проснулся около трех ночи, услышал, как хлопнула входная дверь. Сын ушел. Холодный пот. Осознание происходящего. Минут за пять с третьего на пятый, потом на первый, потом на улицу. Понял, что он не справится с замком на выходе из подъезда. Пытался понять и вспомнить, не хлопали ли в подъезде другие двери. Поднялся бегом домой, открыл дверь в детскую. Спит.
Я той ночью больше не спал.
Самый страшный кошмар — потерять своего ребенка.
Сейчас их двое, Яру скоро семь, Дане на днях было два.
Это моя Вселенная. И я готов приложить еще много усилий, чтобы изменить ситуацию с пропавшими — детьми и взрослыми — в лучшую сторону.
Люсьена Лебедева, Саратовская область
Вспоминается мне поиск, непростой поиск… Не у нас в области, а в соседней – Волгоградской. Пропал мальчик 4-х лет, мальчик с рождения глухонемой… пропал днем, выезд у нас был объявлен уже к вечеру. Оцениваем силы, ищем готовых на выезд. Я печатаю ориентировки, карты, пытаюсь себя хоть как-то собрать, времени у меня нет совсем… Формируем экипажи и стартуем уже почти в 23 часа – впереди дорога, которая занимает почти 5,5 часов – 380 км, кто-то из ребят едет после работы, у каждого свои проблемы дома, в жизни, на работе… Но в данной ситуации все само собой отходит на второй план, думаешь лишь о том, чтоб успеть доехать, успеть спасти…
Пока едем, получаем информацию, что на месте уже ребята из «Лиза Алерт» Тамбовской области, Константин по телефону ставит задачи по отработке района проживания ребенка, нам еще пара часов пути.
В 6 с копейками приезжаем, разворачиваем штаб, дальше все как обычно, по отработанным методикам – регистрация всех прибывающих на место ПСР (поисково-спасательных работ), формирование лис (поисковых групп), постановка задач коордами и последующая отработка задач группами. Были расклеены ориентировки по всему городу, осмотрены линейные ориентиры, береговые линии водоемов, подворовый обход совместно с сотрудниками полиции территории, где проживал мальчик, прочесывание лесной зоны, поиск камер видеонаблюдения, поскольку очень много частных домов и у жителей могут быть личные видеокамеры…
Я созваниваюсь с заместителем начальника полиции (по охране общественного порядка), он прибудет в штаб только после 8 часов, звоню начальнику ГО и ЧС – он обещает прибыть в течение 30-40 минут. Но работа в штабе уже идет полным ходом и не останавливается ни на минуту. К моменту, когда сотрудники ведомств прибывают в штаб, коордами отправлено на задачи 4 поисковых группы и один экипаж. Сотрудники служб были удивлены поставленной работой и включились в обсуждение с коордами уже отработанных сторонами задач и наметили новые, в том числе и совместные действия. Дальше меня делегировали общаться с СУ СК и начальником полиции. Они оказались вполне адекватны и шли на контакт. Я старалась выяснить, что они сделали вчера, когда пропал мальчик и что планируют сегодня, рассказала, что мы уже начали делать и что еще предстоит. А также, подробным образом, скорее даже настоятельно, рекомендовала осмотреть все дворы на предмет выгребных ям, сливных ям, чердаков. Пришлось объяснить, что ямы надо осматривать при помощи спасателей, у них есть оборудование, чтобы откачивать содержимое этих самых ям… и что начать нужно с дома пропавшего мальчика… Разговор получился достаточно конструктивным, и около 9 утра все разошлись по своим задачам.
Приезжаю назад в штаб, хороший штаб – пустой штаб! Ребята все на задачах, хорошо сработали в тандеме два координатора Константин Kotovskii и Илья Lopolatos, участникам ПСР не приходилось долго ждать, пока поставят задачу.
В 11.37 получаю предполагаемую информацию, что найден, погиб… Передаю коорду, надо проверять инфу дальше, а в голове крутиться: «Пусть неправда, пусть неправда!..» Правда! Будь она неладна!.. подтверждают сотрудники госслужб…
Знаете, что поразило больше всего? На мой вопрос: «Где?», был сухой ответ: «Там, где вы советовали, где вы и говорили…»
Мальчика могли найти еще в день пропажи, отработав место проживания более плотно. Передаю информацию коордам, всё… СТОП по поиску… группам дан отбой…
Ребята по очереди возвращаются в штаб с недоработанных задач, проходят мимо с опущенными головами… А ты стоишь, а в душе пустота… боль… отчаяние…
Как так-то, блин! Второй год подряд я на поиске ребенка в Волгоградской области, второй случай, что ребенок погиб… Сразу вспомнились и Ваня у нас в области год назад, и Вадим, погибший этой зимой…
Я не хочу больше НП, тем более, когда это ребенок! Не хочу… Я не хочу, чтоб росло кладбище (кто знает, то поймет) …
Мам, мы так и не поговорили. Так и не встретились. Ты лежала в больнице, а я, собираясь на поиск, спешно рассказывала тебе: «Там малыш, мам. Мне надо поехать. Мне надо быть там». Ты, вечно сопереживающая чужой беде, не проходящая мимо, строго отрезала: «Конечно, поезжай. Ещё увидимся и наговоримся».
Десятки пройденных мной километров. Сотни людей вокруг, сплоченные одной целью — найти, найти живым. Третьи сутки. Оказывается, я могу терпеть боль, преодолевать немыслимые препятствия (даже не думала, что в нашей области так может быть), практически обходиться без сна. И иметь силы не скулить, насколько трудно идти по болотам, мордохлесту и буреломам.
«Бурелом» — позывной старшего поисковой группы, с которым я ходила на задачи. Это нереальный человек. Человечище! С ним ничего не страшно.
Возвращаюсь в штаб с неимоверной усталостью и скорее к телефону, оставленному на хранение и заряд у школьной технички.
Включаю телефон и сразу звонок: «Мама в коме.»
Я не помню, как, но мигом нашла экипаж, уезжающий из Железногорска. Я опоздала, мама. Опоздала к тебе.
Если бы мне представилась возможность что-то тебе сказать сейчас, я сказала бы единственное: «Присмотри за Даней там, мам. Люблю тебя».
Это далеко не все истории. которые рассказали наши добровольцы. Очень многое не вошло. Но вы можете найти их сами по хештегу #чужихлюдейнебывает.
