Ищем выход...

[Ilinskaya]

чиновники просрали конечно передачу в чистую. есть проблема и о ней надо говорить. а они защищались. только не понятно от кого, никто же не нападал. потому что решать эти проблемы можно только совместно, никто тут никому не конкурент, собственно.
а передача хорошая, Воробьева вообще молодец.

[545]

Именно что защищались и даже местами как то пытались оправдаться, местами не замечать того что добровольцы могут оказать помощь. В общем и целом получился монолог, хотя и Воробьёва и сама ведущая не раз пытались его наладить, но всё мимо.

[Байкал]

Стойкое впечатление, что спасатели и силовики как-то ревностно относятся к тому, что в "их" нишу "лезут откровенные дилетанты". Причем иногда обходя этих "профи" на поворотах, демонстрируют оперативность, собранность и организованность получше любой структуры, а главное у нас получается выполнять поставленную задачу. Чаще всего. И им за это обидно. И обидно так, что стараются занизить наши заслуги, показать, что у них все "под контролем". Как будто правда - конкуренция. Но ведь не так должно быть... Мы ни у кого кусок хлеба изо рта не вырываем. Мы не должны толкаться локтями и кричать "нет, я первый, я лучший". Главное для нас на сегодняшнем этапе - наладить максимально плодотворное сотрудничество, повысить оперативность реагирования на ЧП, максимально делиться информацией по поискам и др. Но "увы" и "ах"... МЧС нас продолжает считать "несерьезной группкой людей"...

[martuliero]

Стойкое впечатление, что спасатели и силовики как-то ревностно относятся к тому, что в "их" нишу "лезут откровенные дилетанты". Причем иногда обходя этих "профи" на поворотах, демонстрируют оперативность, собранность и организованность получше любой структуры, а главное у нас получается выполнять поставленную задачу. Чаще всего. И им за это обидно. И обидно так, что стараются занизить наши заслуги, показать, что у них все "под контролем". Как будто правда - конкуренция. Но ведь не так должно быть... Мы ни у кого кусок хлеба изо рта не вырываем. Мы не должны толкаться локтями и кричать "нет, я первый, я лучший". Главное для нас на сегодняшнем этапе - наладить максимально плодотворное сотрудничество, повысить оперативность реагирования на ЧП, максимально делиться информацией по поискам и др. Но "увы" и "ах"... МЧС нас продолжает считать "несерьезной группкой людей"...

Мне кажется это не из-за ревностного отношения к (их нише ), все гораздо проще . Мы своими действиями показываем что обычные люди работают гораздо лучше и эффективнее в некоторых случаях чем матёрые профессионалы из спец служб . И в целом у обывателей складывается впечатление что в нашей большой стране все эти службы занимаются какими то другими делами .

[Баварец]

Стойкое впечатление, что спасатели и силовики как-то ревностно относятся к тому, что в "их" нишу "лезут откровенные дилетанты". Причем иногда обходя этих "профи" на поворотах, демонстрируют оперативность, собранность и организованность получше любой структуры, а главное у нас получается выполнять поставленную задачу. Чаще всего. И им за это обидно. И обидно так, что стараются занизить наши заслуги, показать, что у них все "под контролем". Как будто правда - конкуренция. Но ведь не так должно быть... Мы ни у кого кусок хлеба изо рта не вырываем.

Вырываем. Вот эти самые чиновники завтра пойдут просить очередной миллион на содержание себя. А тут мы такие нарисовались и давай демонстрировать, что можно всё делать вообще без денег. А бюджет - никакой. Чем не повод отказать в очередной подачке?

Вот так вот.

[Байкал]

Стойкое впечатление, что спасатели и силовики как-то ревностно относятся к тому, что в "их" нишу "лезут откровенные дилетанты". Причем иногда обходя этих "профи" на поворотах, демонстрируют оперативность, собранность и организованность получше любой структуры, а главное у нас получается выполнять поставленную задачу. Чаще всего. И им за это обидно. И обидно так, что стараются занизить наши заслуги, показать, что у них все "под контролем". Как будто правда - конкуренция. Но ведь не так должно быть... Мы ни у кого кусок хлеба изо рта не вырываем.

Вырываем. Вот эти самые чиновники завтра пойдут просить очередной миллион на содержание себя. А тут мы такие нарисовались и давай демонстрировать, что можно всё делать вообще без денег. А бюджет - никакой. Чем не повод отказать в очередной подачке?

Вот так вот.

С этой точки зрения - да.

[enjeenj]

Текстовый вариант.

О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, это программа «Ищем выход», у микрофона Ольга Бычкова. Тема нашего разговора сегодня – поиск пропавших людей. Очень много мы слышим в последнее время историй, которые в большинстве своем заканчиваются благополучно, но не всегда – пропадают дети, старики, иногда пропадают молодые люди, вполне взрослые и активные дееспособные, в городе. Занимаются поиском как милиция, так и добровольцы. Сегодня мы решили поговорить на эту тему – как находить людей, прежде всего, силами и государственных структур, и общественных.

Начну с коллеги. Ирины Воробьевой, которая одновременно волонтер добровольческого поискового отряда «ЛизаАлерт» - ты не раз принимала участие в операциях по поиску пропавших детей в подмосковных лесах.

И.ВОРОБЬЕВА: Не только подмосковных, не только детей, но уже не один раз - волонтер с корнями.

О.БЫЧКОВА: Еще один представитель «ЛизаАлерт» - Григорий Сергеев, координатор этого отряда, - вы уже были в нашей студии. Владимир Степанов, начальник национального Центра управления в кризисных ситуациях МЧС РФ и Андрей Щуров, начальник девятого отдела Главного управления уголовного розыска МВД.

Но прежде, чем мы начнем обсуждать проблемы – они есть наверняка, хотела бы вас спросить, как вы оцениваете общую картину, много ли в России пропадают людей, и много ли их находят, эффективно ли это работает?

Г.СЕРГЕЕВ: Масштаб проблем очень большой, на мой взгляд. Пропадают много, ищут неэффективно, находят мало. В основном люди находятся самостоятельно - возвращаются. Возвращаются те люди, которые по каким-то внутренним причинам уходят, а если мы говорим о криминальных пропажах - очень часто это заканчивается трагически.

О.БЫЧКОВА: Потому что?

Г.СЕРГЕЕВ: Потому что ищут плохо.

О.БЫЧКОВА: Система поиска неэффективна?

Г.СЕРГЕЕВ: Да.

А.ЩУРОВ: Я бы не сказал так категорично, что нет системы поиска – она есть, она проработана, есть ведомственная инструкция в МВД РФ, которая разработана, и я бы не сказал, что совсем слабо и неэффективно. Есть недостатки в каждой линии работы, в том числе и в этой работе есть недостатки. Прорабатывается ряд моментов для улучшения в этом направлении деятельности.

Что касается цифр - вначале я бы сказал, что такое «лицо, пропавшее без вести». Без вести пропавшим считается лицо, исчезнувшее внезапно, без видимых к тому причин, местонахождение которого и судьба остаются неизвестными. На сегодняшний день на территории РФ поступило за первое полугодие этого года порядка 33 тысяч заявлений. Если точно - 32.606 заявлений, и по каждому заявлению было принято решение о заведении розыскного дела. Розыск прекращен в связи с установлением местонахождения - таких 32.343.

О.БЫЧКОВА: То есть, около 300 не нашли?

А.ЩУРОВ: Около 300 остались неразысканными. Я бы не сказал, что эффективность розыска слабенькая - она на достаточно высоком уровне. Но мы говорим и об остатках розыскных дел, которые ведет статистика, Госстат, и мы.

О.БЫЧКОВА: Правильно я понимаю - 10% не находят?

А.ЩУРОВ: Где-то так. В целом за первое полугодие органами МВД осуществлялся розыск 115 тысяч граждан – с учетом остатка прошлых лет. Этот остаток розыскных дел снижается. Конечно, на недостаточном уровне снижается – порядка 2% идет снижение в целом с учетом остатка всех розыскных дел. Но текущий момент розыска. Я считаю, более или менее эффективно.

О.БЫЧКОВА: Мы сейчас говорим о всех категориях пропавших – в лесу, городе.

А.ЩУРОВ: В целом по всей России.

В.СТЕПАНОВ: Должен сказать, что МЧС России принимает участие в поисках там, где это необходимо, особенно это касается специфических работ. Порядок у нас определен, возглавляют это сотрудники МВД, и там, где есть такая необходимость, мы привлекаемся. Если брать итоги на 15 августа, в этом году таких случаев было 43 – где применялись подразделения МЧС России – это, конечно, высокоподготовленные спасатели, особенно это касается горной местности, туристов, которые сбиваются с маршрутов, или уходят на маршруты и перед выходом не регистрируются, не имеют связи - с такими группами больше приходится сталкиваться нашим спасательным подразделениям. В других случаях, когда необходимо привлечение нашего потенциала, в том числе спасательных подразделений, если брать статистику этого года, где мы принимали участие, то в 85% случаев удавалось найти людей живыми и здоровыми - вот такая статистика.

И.ВОРОБЬЕВА: У меня есть еще одна статистика – буквально сегодня я отправляла запрос в Росстат, мне прислали тоже цифры, и я удивлена, что мои цифры с Андреем Викторовичем расходятся, - у меня написано, что за первое полугодие 2011 г. 80 тысяч человек разыскиваются.

А.ЩУРОВ: 80 тысяч – с остатком прошлых лет.

И.ВОРОБЬЕВА: Да, вы сказали, что с учетом прошлого года 115 тысяч, а у меня за 2010 стоит 115 тысяч.

А.ЩУРОВ: Нет. 80 тысяч розыскных дел, если говорить о статистике – это остаток на начало отчетного периода, то есть, на 1 января 2011 г. в России не было разыскано всего 80.302 человека, - с учетом всех розыскных дел, которые ведутся с 1995 г.

О.БЫЧКОВА: все, что накопилось.

А.ЩУРОВ: Да. А в течение первого полугодия поступило на учет 32.606 дел, из них 32.344 человека было найдено.

И.ВОРОБЬЕВА: Если говорить в целом, то скажу, что по всем регионам и всем ситуациям, которые происходят, конечно, говорить я не могу. Я могу говорить только о тех людях, которые пропадают – в основном это дети и люди пожилого возраста, природная среда и Москва. И здесь я тоже могу сказать, что ищут плохо и во многих случаях крайне неохотно - вот это пугает, не очень понятно, что должны делать в полиции - по закону, и что обязано делать по закону МЧС, потому что и туда и туда люди бегают, родители и родственники. И везде получают очень странный ответ. В этом хотелось бы разобраться.

О.БЫЧКОВА: А что значит – странный ответ?

И.ВОРОБЬЕВА: Если говорить о пропаже детей в городе, мы с Андреем Викторовичем до эфира разговаривали, он сказал, что ежедневно в Москве поступает заявлений о пропаже 5-6 детей. И за 10 дней почти все находятся - то ли сами приходят, то ли их находят.

О.БЫЧКОВА: То есть, оказывается, что, слава богу, ерунда какая-нибудь.

И.ВОРОБЬЕВА: Да. И от этого вся проблема – когда сотрудники полиции принимают заявление у родителей, но по этому заявлению ничего не происходит. Мы, люди, которые с ориентировками бегаем по постам полиции и ГИБДД, обнаруживаем, что там даже нет ориентировок – там, в принципе не знают, что у них на территории пропал несовершеннолетний ребенок, и даже не один, а только тот, о котором мы знаем, потому нам сказали.

А.ЩУРОВ: Все-таки я объясню систему подачи информации. В момент поступления заявления о факте исчезновения человека в обязательном порядке в течение дежурных суток поле регистрации этого заявления идет циркуляр – в виде телетайпограммы, которая направляется во все территориальные органы – беру сейчас пример Москвы. В электронном варианте заявление направляется через дежурную часть территориального отдела полиции, после эта информация направляется в окружное управление, окружное управление направляет его в Главк, и Главк уже циркуляром направляет эту информацию во все территориальные отделы.

О.БЫЧКОВА: То есть, оно идет снизу вверх, а потом сверху вниз.

А.ЩУРОВ: Да, и потом сразу же, сверху вниз, во все территориальные отделения.

И.ВОРОБЬЕВА: Циркуляр - как выглядит? Это просто тест?

А.ЩУРОВ: Да, это текстовой вариант, который направляется, с указанием особых примет пропавшего, с описанием одежды. И эта же информация сразу же передается в Бюро регистрации несчастных случаев. В Москве создано это бюро, оно работает с 1994 г., тоже достаточно эффективная служба, я считаю. Девушки-операторы, аттестованные, проводят проверку сразу же по поступающим больным с улиц города в лечебные учреждения города.

О.БЫЧКОВА: То есть, с того момента, как информация о пропавшем человеке запущена по вашим инстанциям, до того момента, когда она по вашим инстанциям дойдет до тех, кто стоит на местах - до участковых, милиционеров…

А.ЩУРОВ: максимум в течение двух суток.

Г.СЕРГЕЕВ: Как объяснить, что два отделения, находящиеся друг против друга, но принадлежащие разным районам, а ребенок бегает в этих районах, но в одно родители отнесли заявление, а в другом через неделю об этом не знают, и мы должны каждой смене заново носить информацию, рассказывать им.

О.БЫЧКОВА: У вас зафиксированы такие случаи?

Г.СЕРГЕЕВ: Такие случаи регулярно.

О.БЫЧКОВА: Конкретно сколько таких случаев?

Г.СЕРГЕЕВ: Если конкретно – с этим я столкнулся при поисках в Зеленограде не так давно, был такой же факт при поисках на Сходненской – кстати, там розыскное дело было заведено не то, что на первые сутки, а дай бог, на третьи или четвертые - после направления заявления.

О.БЫЧКОВА: И вы считаете, что это нередкий случай.

Г.СЕРГЕЕВ: Да. В итоге выяснилось, что ребенок лежал в больнице на той же улице, на которой стоит отделение полиции.

О.БЫЧКОВА: Понятно. Почему так бывает?

А.ЩУРОВ: К сожалению, каждому сотруднику свою голову не прикрепишь – вы меня прекрасно понимаете в этом вопросе. Я рассказал так, как должно быть

О.БЫЧКОВА: Как написано в инструкции.

А.ЩУРОВ: Есть инструкция об организации и тактике, есть ее исполнение. Если есть реальные факты, которые нарушают эту инструкцию, и вы видите, что розыск неэффективен, есть начальник территориального органа внутренних дел, начальник полиции, есть окружной, а если берем статус Москвы - есть окружное управление. И в каждом окружном управлении созданы оперативно-розыскные части, которые занимаются розыском несовершеннолетних детей, в том числе. И есть главк Москвы – до недавнего времени я руководил розыскным подразделением главка, и занимался этой проблематикой.

О.БЫЧКОВА: К вам часто обращались с жалобами?

А.ЩУРОВ: За первое полугодие в среднем мы рассмотрели 5 тысяч жалоб - то есть, жалобы есть. Я не хочу сказать, что все четко и по инструкции четко отрабатывается, - нет, к сожалению, мы констатируем этот факт и здесь мы соглашаемся с вами. Но чтобы вот совсем не осуществлялся розыск, я такого сказать не могу.

И.ВОРОБЬЕВА: И мы так тоже не говорим. Просто хочется понять – хорошо, пошел телетайп, допустим, дошел до всех – что происходит дальше, к кому попадает это дело, кто занимается, и что обязан делать по инструкции в случае пропажи несовершеннолетнего ребенка – будем брать практически чрезвычайную ситуацию.

А.ЩУРОВ: После опроса родителей – если это уход из семьи, потому что большое количество детей уходит из детских домов, интернатов, - это социальная сторона медали, я достаточно долго изучал эту сторону, были у нас претензии и к детским домам. А если конкретно про родителей – в обязательном порядке формируется оперативно-следственная группа. И в течение 3-6 часов обязательно должен быть выезд по месту жительства ребенка.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, группа создается сразу.

А.ЩУРОВ: Конечно, - сразу. В этой группе присутствуют в обязательном порядке, как эксперт-криминалист, так и обязательно следователь Следственного комитета по территориальности.

О.БЫЧКОВА: Так происходит всегда?

А.ЩУРОВ: Если это несовершеннолетний ребенок – обязательно. И это исполняется. В течение суток обязательно должен быть осмотр последнего местожительства ребенка, чтобы отработать версию и ситуацию причастности родителей к исчезновению.

И.ВОРОБЬЕВА: В том числе, криминал.

А.ЩУРОВ: Да. Вообще пропажа ребенка – это группа риска. У нас 19 категорий групп риска - несовершеннолетние, пропавшие на автомашине, пропавшие с крупной суммой денег, и так далее. В этой ситуации в обязательном порядке делается осмотр. После этого, если ребенок учится в учебном учреждении, на следующие сутки обязательно выход в это учреждение вместе с сотрудниками ПДН. Если есть горящая информация – родители рассказывают и про друзей, подруг - начинается отработка жилого сектора по месту исчезновения ребенка.

И.ВОРОБЬЕВА: Что дальше? Отработали.

А.ЩУРОВ: Направляется материал в окружное управление для заведения розыскного дела.

И.ВОРОБЬЕВА: И сколько эти данные, и материалы могут пролежать до того, как будет заведено розыскное дело?

А.ЩУРОВ: Если несовершеннолетние - в течение суток, в соответствии с инструкцией.

Г.СЕРГЕЕВ: Всех друзей пропавшего несовершеннолетнего полиция должна опросить в течение первых суток?

А.ЩУРОВ: В течение первых двух суток.

И.ВОРОБЬЕВА: Хочется понять, чего нам требовать от полиции, которые занимаются розыском нашего пропавшего ребенка - вот у нас сейчас пропал ребенок 8 лет.

О.БЫЧКОВА: В городе пропал?

И.ВОРОБЬЕВА: На Петровке.

А.ЩУРОВ: Улица Петровка. Сегодня я разговаривал с начальником оперативно-розыскной части Центрального округа. Заявление вчера подали в 23 часа, как я знаю. Знаю, что на сегодняшний вечер уже в Информационный центр города направлены все материалы для заведения розыскного дела. Завтра с утра, при обработке данных уже будет стоять циркуляр федерального розыска.

О.БЫЧКОВА: А ребенок пропал вчера?

Г.СЕРГЕЕВ: Заявление родители подали в 23 часа, а пропал он около часа дня.

О.БЫЧКОВА: Уже вторые сутки пошли с момента исчезновения и почти сутки с момента подачи заявления.

А.ЩУРОВ: Да. Завтра уже будет он стоять циркуляром во всех учетах - будет присвоен номер циркуляра.

И.ВОРОБЬЕВА: Они должны распространить ориентировки, искать ребенка, ходить по улицам, помойки осматривать, места, где скапливаются бомжи. Жилой сектор - это первые двое суток?

А.ЩУРОВ: На первоначальном этапе должно быть отработано место исчезновения - на Петровке и прилегающие улицы, в том числе, силами участковых уполномоченных и патрульно-постовой службы.

И.ВОРОБЬЕВА: Это все прописано где? В законе о полиции, во внутренних нормативах?

А.ЩУРОВ: В инструкции об организации и тактике розыскной работы.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, я, придя в УВД, где занимаются розыском пропавшего подростка или ребенка, не смогу сказать, что на основании ваших внутренних инструкций вы обязаны сделать это и это - я этого не смогу сделать? На что мне нужно ссылаться, чтобы заставлять этих людей работать? Я же не могу вам каждый раз звонить.

А.ЩУРОВ: Я могу дать свой номер телефона - я могу его дать в эфир, тут вопросов нет.

О.БЫЧКОВА: Страна большая и на всех вас может не хватить.

А.ЩУРОВ: Да. 24 часа в сутки я не могу быть на телефоне.

О.БЫЧКОВА: 32,5 тысячи за первое полугодие – боюсь, ваш телефон не выдержит.

И.ВОРОБЬЕВА: Тогда что делать?

А.ЩУРОВ: Если вы видите, что розыск уже на первоначальном этапе осуществляется некачественно, в той же структуре Москвы есть главк - ГУ МВД России по Москве. Там также создана оперативно-розыскная часть, которая…

И.ВОРОБЬЕВА: Которая примет у меня бумагу, и через сутки куда-нибудь ее отправит – вот в чем проблема. А у меня 8-летинй ребенок в городе.

А.ЩУРОВ: Не отправит.

Г.СЕРГЕЕВ: А что они будут делать?

А.ЩУРОВ: В таких случаях, когда ко мне поступает такая жалоба. Я направляю своего сотрудника туда для активизации и контроля ребенка.

Г.СЕРГЕЕВ: С проверкой?

А.ЩУРОВ: Нет. Именно для активизации оказания помощи.

О.БЫЧКОВА: То есть, пнуть и заставить работать.

А.ЩУРОВ: В том числе и это.

О.БЫЧКОВА: Продолжим обсуждать подробности через три минуты.

НОВОСТИ

О.БЫЧКОВА: Продолжаем разговор. Мы говорим о том, как организован и как на самом деле осуществляется поиск пропавших людей. Говорим с Андреем Щуровым, Владимиром Степановым, Григорием Сергеевым и Ириной Воробьевой.

Вы начали сейчас говорить о том, как осуществляется организация - как бюрократическая, так и системная при поисках людей. Можно перейти к более понятному для людей аспекту - периодически я читаю в блогах – очень многие люди оказываются вовлечены в истории с поиском пропавших людей. Не только потому, что это касается кого-то лично, но сочувствующих и участвующих очень много. Вам вообще нужны помощники, волонтеры в этой работе от общественности?

А.ЩУРОВ: Конечно. К сожалению, я только сегодня познакомился, перед передачей – удивительно, почему вы не выходили с нами на связь раньше.

И.ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, у нас сейчас удивленное выражение лица - мы улыбаемся язвительно.

О.БЫЧКОВА: Интерпретируй выражения лиц, чтобы всем было понятно.

И.ВОРОБЬЕВА: Мы столько раз бывали во всех отделениях милиции, полиции, что мне кажется, слово «ЛизаАлерт» должно уже быть как кость в горле.

Г.СЕРГЕЕВ: В том числе ездили и оставляли информацию об отряде - чтобы звонили, если что-то случится.

А.ЩУРОВ: Думаю, что дальнейшее сотрудничество будет более плотным.

И.ВОРОБЬЕВА: Тоже надеюсь. Но вначале я бы хотела сказать в эфире, что мы сейчас ищем 8-летнего Сашу Шелоханова, который попал вчера по адресу улица Садово-Каретная, до сих пор не вернулся. Мог уйти в сторону Сокольников, а мог уйти в сторону Маяковской. У нас на сайте, в блоге «ЛизаАлерт», посмотрите фотографию мальчика, и если увидите ребенка, пожалуйста, помогите нам его найти.

Г.СЕРГЕЕВ: И еще, если можно, чтобы понимать - каковы действия волонтеров в городе уже проводятся? Нас несколько десятков человек, мы опрашиваем магазины, прохожих в районе пропажи, будем распространять ориентировки по всем близлежащим отделениям полиции, чтобы они узнали быстрее, чем прилетит циркуляр, и будем распространять информацию в районе Сокольников и на Маяковской.

А.ЩУРОВ: Где он вероятнее всего может появиться.

О.БЫЧКОВА: Помощь волонтеров нужна?

А.ЩУРОВ: Нужна, но я считаю, что она должна быть скоординирована сотрудниками полиции.

И.ВОРОБЬЕВА: Мы тоже так считаем.

А.ЩУРОВ: Как я сейчас знаю, материалы сейчас из территориального отдела Тверского направлены уже в окружное управление, где создан штаб – вы в курсе этой ситуации?

И.ВОРОБЬЕВА: Если бы нас поставили в известность – мы были бы в курсе.

О.БЫЧКОВА: А как они должны ставить в известность?

И.ВОРОБЬЕВА: А как мы должны об этом знать?

О.БЫЧКОВА: Найдите общий язык – у вас есть сейчас такая возможность.

А.ЩУРОВ: Думаю, что после эфира мы обменимся телефонами и определимся. Потому что это действительно достаточно мощная сила – ребята, которые занимаются розыском в этом направлении, я могу сказать, что тут есть моменты сильнее, чем правоохранительные структуры.

О.БЫЧКОВА: Во-первых, они очень мотивированы, хотят это сделать.

А.ЩУРОВ: И занимаются конкретным мероприятием, конкретным розыском.

О.БЫЧКОВА: В принципе, может ваш сотрудник позвонить Григорию, сказать – у нас такое дело – давай объединимся. Почему нет?

Г.СЕРГЕЕВ: Было бы здорово. Потому что основная проблема - скорость. Очень часто мы узнаем поздно.

А.ЩУРОВ: Тогда давайте определимся, как вы сейчас об этом узнаете?

Г.СЕРГЕЕВ: В основном от родственников и знакомых,

А.ЩУРОВ: Которые вас находят по интернету?

И.ВОРОБЬЕВА: Либо уже знают.

Г.СЕРГЕЕВ: Если мы уже работали в этом месте, сотрудники полиции, если они о нас знают.

О.БЫЧКОВА: Волонтеры не путаются под ногами?

В.СТЕПАНОВ: Как уже было сказано коллегой, при организации работы - что в городе, что ни в городе, - там, где необходима специфическая работа спасателей, наши подразделения к этому привлекаются. Я не помню случаев, чтобы кто-то отказался от работы, которая была предложена.

О.БЫЧКОВА: Добровольцам?

В.СТЕПАНОВ: Нет, я сейчас говорю про подразделения МЧС России, которые принимают участие. В больше степени, конечно, это касается природной среды - в лесу, в горах, - конечно, в этом вопросе вся работа должна быть организована и скоординирована. Там, где нам дают участки и направления, те подразделения, которые находятся у нас на территории, эту работу организуют – это в части организации. Если посмотреть по прошлому году – у нас были случаи в Коми, где почти 500 человек принимали участие в поисках детей, в лесу. Есть определенные методики, которые разработаны у нас по организации всей этой работы. Вопрос в том, что касается волонтеров – мы считаем, что это, конечно, огромная помощь. Потому что лучше территории – если мы говорим про природную среду, - конечно знают рте, кто живет на этой земле.

О.БЫЧКОВА: А правда, что волонтеры бывают лучше экипированы, чем ваши сотрудники?

В.СТЕПАНОВ: Я бы не сказал.

И.ВОРОБЬЕВА: Мы бы сказали.

Г.СЕРГЕЕВ: Ни компасов, ни навигаторов, ни мощных фонарей. Буквально недавно искали дедушку под Волоколамском, к сожалению, не нашли. Был один ПСО местный, Мособлпожспас - ребята хорошие, мотивированные, хотят найти, но мы им выдаем компас, навигаторы для того, чтобы отследить трек и тот маршрут, который они закрыли.

В.СТЕПАНОВ: Вы по какой-то инициативе выдаете, осуществляете поиск – наверное, это не совсем правильно, у нас все-таки определено, согласно нашему законодательству, кто за эти вопросы отвечает. Можно, наверное, говорить о результативной работе, когда она скоординирована, а не когда кто-то где-то что-то ищет.

И.ВОРОБЬЕВА: Секунду. Если вы говорите, что это координирует полиция, то в то в предыдущий день, когда мы искали, полиция была, а на следующий день ее не было. Были только сотрудники МЧС и волонтеры. И кто будет координировать? У нас есть штаб, карты, квадраты. А у сотрудников МЧС нет даже компаса.

В.СТЕПАНОВ: Подождите. Функция координации в этом вопросе, именно если брать дедушку – однозначно должны были быть возложены на полицию.

И.ВОРОБЬЕВА: Которой не было на месте.

В.СТЕПАНОВ: Мы сейчас просто констатируем факт. В дальнейшем, когда у нас будет такая информация - от вас ли, либо я буду получать эту информацию из других источников, мы будем определяться с этим территориальным органом внутренних дел, который не выполнил ряд требований инструкции – будем разговаривать в другой интонации в других кабинетах.

И.ВОРОБЬЕВА: Вернемся к экипировке. Я правильно понимаю, что нет навигаторов у сотрудников, которые приезжают искать, потому что это вообще непрофильное занятие МЧС, у вас нет такой задачи.

В.СТЕПАНОВ: Вы правильно говорите.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, пропажа ребенка не является чрезвычайной ситуацией?

В.СТЕПАНОВ: Нет, у нас чрезвычайные ситуации определены постановлением правительства, законодательными актами.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, это не чрезвычайная ситуация?

В.СТЕПАНОВ: Нет, это не чрезвычайная ситуация.

О.БЫЧКОВА: С точки зрения буквы закона.

В.СТЕПАНОВ: Да.

И.ВОРОБЬЕВА: Поэтому, когда происходит, на наш взгляд, чрезвычайная ситуация…

В.СТЕПАНОВ: Но при этом мы говорим – пропал несовершеннолетний ребенок. Это для уровня района чрезвычайное происшествие, это не ситуация.

И.ВОРОБЬЕВА: Я хотела уточнить букву закона.

О.БЫЧКОВА: Это вопрос того, как организуется ваша работа, что от вас требуют и что вы можете требовать от ваших структур.

И.ВОРОБЬЕВА: Сколько сотрудников МЧС по какой-либо инструкции, должно выезжать на место происшествия по пропаже ребенка.

В.СТЕПАНОВ: Мы не должны на первоначальном этапе выезжать. Самый первый этап – момент подачи заявления. Заявление подали родители о розыске ребенка, и дежурный уже должен определить масштабы поиска ребенка вместе с руководителем территориального органа.

О.БЫЧКОВА: Сколько длится этот этап?

В.СТЕПАНОВ: Это в процессе.

И.ВОРОБЬЕВА: мы теряем фактически несколько часов, за которые ребенок может уйти далеко и там погибнуть. За несколько часов мы его теряем.

В.СТЕПАНОВ: Я бы не сказал про несколько часов.

И.ВОРОБЬЕВА: Сколько? Два часа, три?

В.СТЕПАНОВ: Думаю, что если это явный факт ухода ребенка, группа незамедлительно выезжает, наряды ориентируются сразу. А уже дальше формируется штаб в этом отделе, и они подключают и силы МЧС и внутренних войск.

И.ВОРОБЬЕВА: Ясно. Как привлекаются МЧС? Приезжают сотрудники МЧС на поиски, мы их видим. Мы теперь понимаем, почему они не экипированы компасом - потому что у них нет задачи искать людей. Правильно я понимаю?

В.СТЕПАНОВ: Правильно. Задач таких - вот у меня лежит здесь закон о полиции. Но у нас есть орган, который за эти вопросы отвечает и координирует работу. Про тот случай, о котором вы говорили, мы как раз и говорим – при организации работы у нас в готовности находятся, могут выехать через минуту, спасательные подразделения - для организации этой работы. При поступлении запроса от наших коллег – в нужную точку, в нужное место.

А.ЩУРОВ: Достаточно телефонного звонка дежурного.

В.СТЕПАНОВ: Там, где они проводят свою специфическую работу – в закрытых территориях, под водой – для этого у нас есть специальное оборудование, спасательное – чтобы проводить специфические работы.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, не в лесу.

В.СТЕПАНОВ: В лесу самый лучший поиск – максимальное привлечение волонтеров, местных жителей, которые разбиваются по секторам, метр через метр, по участкам. И осуществляется поиск – здесь нужна массовость.

О.БЫЧКОВА: Понятно. И все разговоры про оборудование, экипировку и технические средства - это все лишнее?

В.СТЕПАНОВ: Я так думаю, что мы не об этом говорим. Задач таких - по поиску, ходить по лесу, искать, - как я уже сказал, мы привлекаемся – как привлекаются военнослужащие, волонтеры, население, - мы так же.

Г.СЕРГЕЕВ: Для массовости?

В.СТЕПАНОВ: Если в этой ситуации, например, попадется какое-то озеро, или еще что-то, надо будет его обследовать - вот это уже специфическая работа.

О.БЫЧКОВА: Вызывается водолаз.

В.СТЕПАНОВ: Да, у нас есть средства, которые позволяют произвести мониторинг. Попали в коллектор, куда не может попасть простой человек – у нас есть оборудование, мы можем туда залезть и проверить.

И.ВОРОБЬЕВА: МЧС и собаки?

В.СТЕПАНОВ: Про собак я уже говорил – в зависимости от задачи идет подготовка. У нас есть кинологический центр, где осуществляется подготовка - но кого? Мы отвечаем за проведение аварийно-спасательных работ. У нас кинологи готовят собак на поиск людей в завалах. Также, соответственно, при определении взрывчатых веществ, так как наша задача, в том числе, работа по взрывоопасным предметам, что касается поисковой работы, про которую вы говорите, наверное, в УВД есть кинологическая служба или центр, который готовит непосредственно наших малых друзей для этой работы. Но у нас таких функций нет.

О.БЫЧКОВА: вернемся к лесу. Я не понимаю одной вещи – для того, чтобы ходить по лесу и искать человека, даже если люди идут цепочками и прочесывают местность, наверное, навигатор, компас им, мягко говоря, не повредят - чтобы можно было связываться, определять местонахождение, закрывать сектора. Значит, это надо иметь. У вас этого нет.

В.СТЕПАНОВ: Кто вам сказал, что у нас этого нет?

И.ВОРОБЬЕВА: вы сказали.

В.СТЕПАНОВ: Компас, навигаторы, еще что-то. Я просто не пойму, о чем сейчас разговор – мы говорим про поиск или про оснащение для того, чтобы осуществлять поиск в лесу. Или для чего?

О.БЫЧКОВА: В данном случае мы говорим про поиск в лесу.

В.СТЕПАНОВ: В зависимости от специфики спасательных подразделений. Я не знаю, про какое спасательное подразделение коллега сейчас говорит - кто там оказался, и как их смоги привлечь – в роли волонтеров, или в свободное время они эту работу делали. Надо эту ситуацию посмотреть. Думаю, что такой вопрос, как компас и навигатор – сегодня уже 21 век, и в принципе, при организации работ, наверное, он должен быть.

О.БЫЧКОВА: А почему тогда эти самозванцы говорят, что экипированы лучше, чем вы?

В.СТЕПАНОВ: Я не знаю, про каких самозванцев вы говорите. Думаю, что они занимаются тоже гуманной работой, специфической в этом направлении.

О.БЫЧКОВА: Григорий, если вы говорите, что экипированы лучше – ваши примеры?

Г.СЕРГЕЕВ: Пример как раз связан с экипировкой и вернемся к собакам. Кинологический отряд, который есть в Мособлпожспасе в прошлом году, в Черноголовке, член этого отряда с собакой нашел маму – потерялась мама с мальчиком. Нашел маму на третьи сутки, нес ее полтора километра, потому что у него не было средств связи, чтобы. И ориентировался он по собаке, которая его водила. Я к тому, что собаки нормально находят.

В.СТЕПАНОВ: Я вам уже сказал, что собаку можно использовать при поиске в лесу - не обязательно только та функция, о которой я говорю, Но в МЧС России собак для этих задач не готовят. Их готовят у наших коллег. А использовать собаку при поиске, для страховки, безопасности – думаю, что, скорее всего, была такая ситуация.

Г.СЕРГЕЕВ: Она это делать умеет - именно собака нашла.

И.ВОРОБЬЕВА: Мы правильно поняли, что у сотрудников МЧС, которые выезжают на поиски по вызову ваших коллег есть компас и есть навигатор, или один навигатор на всю команду, по меньшей мере.

В.СТЕПАНОВ: Я не сомневаюсь, что при вызове наших коллег, при подготовке какой-то операции, эта группа обеспечена должна быть всем необходимым для организации этой работы. Если где-то она была не обеспечена, и по каким-то причинам кто-то пришел без компаса, мы в рабочем порядке готовы посмотреть, ребятам подсказать.

И.ВОРОБЬЕВА: Что значит - в рабочем порядке? Мне выучить телефон?

В.СТЕПАНОВ: Зачем? Вы нам просто подскажете, что это за подразделение, мы буквально завтра можем проехать и посмотреть, есть ли у них это в наличие, почему они это не применяли.

И.ВОРОБЬЕВА: Главное мы услышали - у них по инструкции это все есть.

О.БЫЧКОВА: Когда я читаю о таких случаях в блогах, я думаю, мы понимаем, чем формальное отношение отличается от личного. Предположим, полиция или спасатели прекращают поиски. А волонтеры и обезумевшие родители всю ночь носятся по лесу. Потому что понятно, почему родители носятся – любой бы из нас носился, пока не упал бы замертво ,носился бы и носился, пока не нашел – если бы речь шла о близких. А если речь не идет о близких полицейских, то они прекращают поиски согласно требованиям охраны труда. Или я неправа?

И.ВОРОБЬЕВА: Ночью кто-нибудь ищет пропавших в природной среде?

В.СТЕПАНОВ: Я не знаю, ночью ищут или нет.

А.ЩУРОВ: В том числе, по этим вопросам, там создается штаб – штаб должен работать, в том числе в круглосуточном режиме.

И.ВОРОБЬЕВА: Скажите, вы считаете необходимым создание внутри МЧМ некоего подразделения, которое будет специализироваться на поиск людей, пропавших в природной среде?

В.СТЕПАНОВ: Я считаю, что на сегодня у нас законодательств том определено, как говорится, кто за эти вопросы отвечает, и я так думаю, что забирать эту задачу у наших коллег на сегодня нецелесообразно.

И.ВОРОБЬЕВА: Не забирать задачу, а именно чтобы ваши коллеги обращались в специализированное отделение – они обращаются к водолазам – это специализированное отделение. А у вас было бы специальное подобное подразделение.

А.ЩУРОВ: Давайте мы все-таки определимся - я тут коллегу поддержу в этом вопросе – законодательно четко определено, кто заниматься должен в целом розыском людей.

И.ВОРОБЬЕВА: Мы говорим про изменение законодательства - вы считаете, это будет нужным?

А.ЩУРОВ: Я считаю, что взаимоотношения между двумя службами, двумя ведомствами организованы на достаточно высоком уровне, и этого на сегодняшний день достаточно.

И.ВОРОБЬЕВА: Сколько людей достаточно для того, чтобы найти ребенка в лесу?

А.ЩУРОВ: В зависимости от каждого случая, я думаю.

И.ВОРОБЬЕВА: Это лес. 8 на 9 квадратных километров.

А.ЩУРОВ: Не готов сейчас ответить на этот вопрос.

В.СТЕПАНОВ: По опыту скажу - 8 на 9 километров могут быть задействованы несколько тысяч людей.

И.ВОРОБЬЕВА: Но их нет.

А.ЩУРОВ: Почему их нет?

И.ВОРОБЬЕВА: А где они?

А.ЩУРОВ: Почему вы замкнулись только на силах МЧС и своих силах?

И.ВОРОБЬЕВА: Потому что больше никого не видим практически.

А.ЩУРОВ: Есть войсковые части Минобороны, Еще работая в главке Москвы, мы получили это указание от Департамента уголовного розыска – применять по возможности все эти силы. И я считаю, что в ряде регионов это эффективно работает. Тот же пример – Можайский район.

Г.СЕРГЕЕВ: Солдаты терялись. Пришлось их искать.

О.БЫЧКОВА: Ну, солдаты.

И.ВОРОБЬЕВА: Так зачем их привлекать, если за ними опять проверять придется?

Г.СЕРГЕЕВ: И ходили только по тропинкам – не сплошной шеренгой. Как только начальник пропадал – по тропинке.

О.БЫЧКОВА: С компасом?

И.ВОРОБЬЕВА: Какой компас у солдат.

О.БЫЧКОВА: Короче говоря, мы поняли, что в любом случае помощь, которая может быть оказана обществом структурам МВД и МЧС, должна оказываться. И она должна приниматься, и никто от нее не отказывается.

А.ЩУРОВ: Однозначно.

О.БЫЧКОВА: И конечно, важно, чтобы все между собой пытались договориться, как это делать эффективно. Спасибо большое.
--------------------------------

P.S. Но все же... я считаю, это очень положительный момент - диалог начат,и в дальнейшем может не раз придется с ними встречаться и обсуждать, обсуждать... как лучше организовать поиски пропавших детей, взаимодействовать во время поисков теснее, постепенно учиться вместе работать и избавляться от минусов при совместной работе …
Спасибо Эхо Москвы за эту передачу, за поддержку, содействие и помощь в развитии волонтёрского движения в данном направлении и стремление наладить взаимоотношения поисковых организаций с соответствующими государственными службами. Похвально очень! Отдельное спасибо Ирине Воробьёвой – это ёё заслуга и успех!

[bvs]

Почитал, послушал.
Поржал над математическими талантами журналистов и участников передачи (300 от 30 000 – это 1%).
В общем, хороший разговор нужный. Сразу становится понятно, что толком поиском в природной среде вблизи больших городов никто не занимается.
Для полиции, которая и должна этим заниматься по законодательству, такой поиск не является привычной задачей. Соответственно у них нет ни оборудования, ни специалистов, ни четких методик.
Основная методика – нагнать побольше людей, солдат и вперед – чесать. Типичный пример – недавний поиск под Серпуховом.
http://www.vesti-moscow.ru/rnews.html?id=128060&cid=
Когда НА ВТОРОЙ день нашли грудную кроху у железнодорожных путей, где ее оставила нерадивая мамаша.
Слава богу – нашли живую. Но это, скорее счастливая случайность. Хотя при любом поиске находка потеряшки – это, во многом, случайность и везение.
Для МЧС задача такого поиска – это тоже проблема. Хотя ищут и находят.
http://www.mchs.gov.ru/articles/detail. ... id=4618681
Господин из МЧС правильно сказал – если обратятся – мы поможем, чем сможем.
В тех районах, где пропажа людей в лесу-горах обычное дело, такие методики и специалисты существуют. Обученные, оснащенные техникой и связью – они работают и спасают людей. Именно это он и пытался донести до аудитории. К сожалению, они где-то там, а ребенок пропал здесь.
Как правильно заметил В. Степанов, для эффективного поиска человека могут потребоваться тысячи людей. А вот что они – эти люди будут делать, и как организовать этот поиск – не знает никто.
Теоретически, организовать небольшое подразделение 5-10 человек, которое и будет осуществлять координацию, связь и анализ ситуации, оснастить его техникой, наделить полномочиями – проблем не составляет, но что будут делать эти люди, когда поиска нет? На них сразу повесят какие-либо другие дела и обязанности, и это подразделение станет неработоспособным.
А если еще учесть привлечение волонтеров и местных граждан, то такая задача становится просто не подъемной.
Вот и получается, что пока вопросов больше чем ответов.
По самой передаче – очень чувствовалось, что участники (с обеих сторон) подошли не достаточно подготовленными к обсуждению. Проблема сформулирована, а пути решения не предложены. Вот господа из органов и отбрыкивались, как могли. Один прятался за законодательство, второй – а я и не знал, что такое бывает.
Может быть, следовало составить некий список вопросов и конкретных предложений, разослать его приглашенным гостям, а потом его и обсуждать? Хотя, может, так и было сделано, я не знаю. Но мне кажется, что нет. Была сформулирована тема и вперед – обсуждать. Результат – представлен. Все хотят помочь, но не знают как.
Но теперь, вроде как контакт налажен. И надо и дальше продолжать в том же духе.
Спасибо Ирине и Григорию, Спасибо Эху - нас уже начинают слушать, а это уже много.
Кстати, мне показалось, что приглашенные гости просто обалдели от такой активной гражданской позиции.

[Баварец]

В тех районах, где пропажа людей в лесу-горах обычное дело, такие методики и специалисты существуют.

Совершенно очевидно, что как раз в Подмосковье это и есть "обычное дело". И из нашего опыта, и просто по теории вероятности - теряться будут больше там, где больше людей.
Ну и где эти специалисты со своими методиками?

Теоретически, организовать небольшое подразделение 5-10 человек, которое и будет осуществлять координацию, связь и анализ ситуации, оснастить его техникой, наделить полномочиями – проблем не составляет, но что будут делать эти люди, когда поиска нет? На них сразу повесят какие-либо другие дела и обязанности, и это подразделение станет неработоспособным.

Интересно, а как государствам удаётся содержать боеспособную армию, когда нет войны?

[bvs]

И из нашего опыта, и просто по теории вероятности - теряться будут больше там, где больше людей.

Это ты мне объясняешь? Просто по документам - в горах и на туристических маршрутах должна быть спасательная служба, которая занимается поиском и спасением заблудших туристов. Она есть - ты не согласен?
В Москве по положению, спасать должны из городской среды. Они и спасают. Наши усилия направлены на создание спец подразделения и в мегаполисах. Потому, что проблема есть и ее надо решать.

Интересно, а как государствам удаётся содержать боеспособную армию, когда нет войны?

Тренировки-полигоны полигоны-тренировки. Я именно так поддерживал свою боеспособность с 1988 по 1990 год. А еще очень помогает маленькая победоносная война или какой-либо вялотекущий конфликт - примеры привести, или сами догадаетесь? А специфику службы маленького узкоспециализированного подразделения я знаю не по наслышке. Если нет сильной волосатой лапы на самом верху - Уровень главка примерно, - который следит за тем чтоб оно занималось своими непосредственными задачами, то вечно пытаются припахать по разному поводу.
Просьба без обид. Я пытаюсь понять и обобщить полученные результаты, Это очень помогает для выработки дальнейших действий и благополучного решения проблемы.